[kingsman fest]

1.6. РПС, Колин Ферт/Тэрон Эджертон
На это фото. Юст Тэрона в отношении старшего и более опытного партнера по съемкам. Сначала просто стремление показать себя, как профессионал, с последующим западанием на Ферта, у которого вообще-то жена и дети, а один сын и вовсе ровесник самого Тэрона. Поэтому постоянные подколки, в том числе и по поводу возраста, приколы и вешание на Колина перед камерами. Как автор разрешит ситуацию — на его усмотрение, но заказчик любит ХЭ

@темы: 1 тур, RPS, выполнено, Colin Firth, Taron Egerton, Colin Firth/Taron Egerton

Comments

[Инпу]

А теперь автор как сядет, как всем, наконец, ответит...)

Security,
Рада, что мой текст послужил вам той самой печенькой, затянувшей вас на тёмную сторону)
Спасибо большое. Меня вот тоже всё это заставило забыть о реальности, за что сейчас и расплачиваюсь))
Но не жалею)

Molly_Malone,
Спасибо) Специально сходила, глянула, кто такой Ферб, и - да, одобряю ваш выбор типажа)

silverspoonы,
всем добра, короче)

Алура,
Спасибо. Приятно, когда взгляд у автора и читателей на персонажей совпадает. Но если не совпадает - думаю, в этом нет никакой трагедии. Широк фандом мой родной, и в дальнейшем будет становиться только шире, и я уверена, что каждый может найти здесь автора или текст себе по вкусу)

Fellande,
Ты чудесно написала про Джейн. Очень поэтично. Колин очарован Джейн, потому что он вообще питает слабость ко всему стихийному. Но Джейн он, в отличие от внезапной стихийности Тэрона, не боится, потому что стихийность Джейн - она какая-то...самодостаточная. Это не чёрная дыра, желающая засосать его. И поэтому как раз он может стоять устойчиво и наслаждаться океанским бризом и присутствием чего-то большого рядом с собой.
Насчёт мокрой рубашки - о дааааа))

Loreleia,
Спасибо) Продолжаю помаленьку)

Тапки Врозь,
Да, Джейн прелесть, и действительно очень разная на разных фотографиях. Но везде - очень живая, по-моему)
Спасибо) Рада, что вы меня всё ещё читаете) А анонимность - это всегда опасно, да)

Сара Хагерзак,
Если у вас всё ещё есть настроение ответить - буду ждать вас в личке) Мне очень интересно.
А Марк будет, наверное, если всё пойдёт по плану, ещё только через одну часть. Но будет)

dorian mood,


~Maria DeLarge~,
Горда, что вы ради моего текста решились на такой шаг) Надеюсь, вы не пожалеете, что РПС-единорог к вам больше никогда не придёт)
Я мало знаю о СПН, но то, что двух главных актёров не шипперят только совсем уж железные стоики, известно даже мне. Тем приятнее вас совратить.
Спасибо большое, что вышли из сумрака и написали мне всё это)

И, кстати, насчёт гордости и предубеждения - я не заметила бы, если бы вы не обратили внимания. Но да, изумительно вышло)

Arli_n_di,
Хорошо) Я вообще за то, чтобы люди не насиловали себя и не ели кактусы, если им не хочется, но гет для меня в этом фанфике неотделим от основного слэшного пейринга)
Спасибо)

Лиана дер Крайгер,


Iren,
Спасибо, что читаете) Я тоже жду. А она всё не наступает)

КЁШ ПЕРЕДАСТ,
Спасибо)) Не думала, что Колинову рефлексию развезёт на целую часть. Но он как будто решил отыграться и подумать за все предыдущие 15 частей)

Arli_n_di,
Спасибо!
Да, наверное, стоит на фикбук какой-нибудь выложить. Потому что я и сама уже занервничала.

Инь Ян,
Спасибо) Да, я тоже представляла себе "ряд волшебных изменений милого лица".

-Joe-,
Вам спасибо) Одними метафорами и спасаемся от сюжетного ужаса)

Brianna G. *,
Колин потребовал, чтобы ему дали слово, и тут понеслось)

#Lexi#,
Всегда считала, что язык у меня - простой, как табуретка)) Так что спасибо)

Toi Amano,
Мне самой чем дальше, тем страшнее. Сложившаяся ситуация меня пугает. Но выплывем как-нибудь)

[Molly_Malone]

Как же прекрасны такие отступления! Экшн и НЦа - хорошо, а эти душевные терзания Колина зашли еще лучше!
Инпу, спасибо вам огромное!

[Taro Amoretti]

Инпу, какой кошмар, когда ты понимаешь, что семнадцатая страница дискуссии крайняя на данный момент, а значит текст еще в процессе...Ночь прошла плодотворно Огромное спасибо автору, наироскошнейший текст.Столько восхитительных деталей, такое подробное и интересное раскрытие как характеров, так и сюжета.. Отдельные благодарности автору за линию Марка и Софи (вот совершенно не ожидал, а зашло безумно) и за размышления Колина. Так и видятся все эти метания...В Марка тоже верю абсолютно. Спасибо!

[F*cking Princess]

Инпу, миллион сирдец от меня)))
Очень жду, что же будет с нашими парочками дальше!

[Павлино]

Это прекрасно. Очень хочется посмотреть на отношения Колина с женой. Какая она? Поймет ли, что творится с ее мужем? Догадается, с кем? Что будет делать, или ничего? Скажет вообще хоть слово? У вас, Инпу, почти всегда очень хорошие диалоги. Так что я жду. С нетерпением жду.

[Fellande]

Инпу, этого я и ждала, много-много Колина... а прочитала - и все равно мало.

Люди, до этого мило щебетавшие на перерывах, теперь едва здороваются при встрече? Подозрительно. Мужчина, всегда бывший исключительно галантным, перед этой конкретной женщиной никогда и двери не распахнёт? Подозрительно. Женщина, имеющая репутацию кокетки, с этим конкретным мужчиной ведёт себя предельно сдержанно? Да тут к бабке не ходи!

- я чувствую, тут большой опыт работы в коллективе)) вообще я моментами читала ПОВ Колина как статью по психологии, меня сразу выбросило в размышления о рабочих коллективах... это очень глубокий уровень. есть в Ферте что-то от философа)

Такова психология людей – когда нам есть, что скрывать, мы инстинктивно закрываемся, съёживаемся, словно у нас есть что-то ценное и мы всеми силами хотим спрятать это от посторонних глаз.

сколько раз за собой замечала... верная мысль.
вообще забавно, что при таком объеме размышлений Колин не докапывается до сути в том, что я считаю главным.
боясь проявить то настоящее, что к нему пришло, он даже не задумывается, насколько оно ценно. мне кажется, Колин до сих пор не понимает, насколько это то самое. он немного опошляет (ненамеренно, конечно), продолжает мерить Тэрона поверхностными критериями, как обычную интрижку, а потом удивляется, что Тэрон не помещается в эти рамки.
у этой пары очень сложные отношения со слоном Тэрон видел части слона, но не видел слона в целом. а Колин видит слона в целом и считает, что это... не совсем слон. и мерит его сантиметром. и удивляется при этом, что это такой гигантский и неправильный не-слон. не знаю, как объяснить.
но смысл и парадокс в том, что Колин, считая, что знает все, ошибается, конечно же.

Колин был уверен, что в случае необходимости смог бы скрывать реальное положение вещей от всех, для этого у него хватило бы благоразумия и искусства.

- я верю в него, как в актера, но есть еще очень влюбленный не-одинокий мужчина. если это начало, и у него так срывает предохранители от родинки...
никакого благоразумия и искусства не хватит. тут хватит только трусости. в нее я верю.

было обидно, что мальчишка так легко бросил в костёр своей глупой страсти то единственное, что у него точно было, - их дружбу. Как будто это было что-то, чем не жалко пожертвовать ради одной ночи вместе.

меня настораживает эта мысль, не пойму чем, правда

единственный настоящий голод, который он испытывал, - это голод по голоду.

- просто шикарная фраза. в ней - вся суть.
еще понравилась история про Китти, она такая чудесная и правдивая, что верю в нее вся.

Джейн он, в отличие от внезапной стихийности Тэрона, не боится, потому что стихийность Джейн - она какая-то...самодостаточная. Это не чёрная дыра, желающая засосать его.

- после проды я понимаю, что с Тэроном это именно будущая супернова

как всегда -

[Arli_n_di]

Инпу, дорогой любимый Автор, как ваш реал?

[Инпу]

Исполнение № 2, часть 17.1/?

Идея заявиться домой по мере приближения к дому тоже начинала казаться всё более безумной. Надо было просто снять номер в каком-нибудь отеле. Или махнуть куда-нибудь на юга, пусть даже всего на пару дней – полежать на пляже под солнцем и обдумать всё в тишине и покое. Как это будет выглядеть, если он вдруг объявится на пороге, когда всем известно, что съёмки в самом разгаре? Что он скажет? Что соскучился по семье?
В общем-то, именно этим он и собирался объяснить свой внезапный приезд. И причина эта даже самому Колину уже казалась какой-то высосанной из пальца. Он усилием воли отогнал от себя параноидальные мысли о том, что Ливия всё поймёт с первого взгляда. Конечно, она знает его лучше, чем кто-либо другой, но и она – не ясновидящая.
Колин невесело усмехнулся. Да уж, на воре и шапка горит. Ещё чуть-чуть, и он начнёт вглядываться во все попадающиеся по пути отражающие поверхности, чтобы проверить, не проступила ли у него на лбу классическая алая буква «А», разоблачающая его измену.
И всё-таки он ехал домой. Ему хотелось оказаться дома. Хотелось почувствовать твёрдую почву под ногами, обнять жену и ощутить, что в его жизни есть что-то неизменное.
Он знал, что это поможет. Это всегда помогало.
Впервые это помогло почти пятнадцать лет назад.
Тогда они с Ливией были женаты уже около трёх лет. Это был очень тяжёлый для него период, было много работы, он страшно устал и жил словно в каком-то полусне. Они с Ливией почти не виделись, и однажды он поймал себя на мысли, что не очень-то и скучает. И ещё – что ему почти нечего сказать ей вечером, когда они традиционно созванивались перед сном. Один день был похож на другой, как фильмы Майкла Бэя. И пересказывать их вечером жене было скучно и противно.
В конце дня Колин смотрел на себя в зеркало и ненавидел себя. Ему хотелось вымыться, хотелось яростно тереть себя мочалкой, пока с него не слезет вместе с кожей это выражение самодовольной скуки и пресной бесцветности, которое он видел на своём лице. Он чувствовал себя так, как будто снимается в очень-очень плохом сериале, настолько плохом, что будь его воля – он бы, получив гонорар, сделал себе пластическую операцию и свалил из страны. Вот только этот сериал был его собственной жизнью.
И так было, пока на съёмочной площадке не появилась Скарлетт. Она была новой помощницей режиссёра. Куда делась старая, Колин так и не понял, да и вообще не очень-то мог вспомнить, как она выглядела. Но не заметить Скарлетт – это надо было постараться. С первого и до последнего дня вся съёмочная группа величала её исключительно мисс О’Хара, хотя на самом деле её фамилия была не то Джонс, не то Смит, в общем, что-то совершенно обыкновенное. Когда она появлялась в комнате, всё остальное тускнело, серело, смазывалось, точно она оттягивала на себя все краски мира. Она обладала талантом всё остальное превращать в фон, и выделяться на этом фоне, как алое пятно крови на простынях, как орхидея среди ромашек. Она была такой яркой, такой сочной, такой жадной для всего на свете, как будто хотела всю жизнь опрокинуть на себя с размаху, как полное ведро. Всему, что она делала, она отдавалась со всей страстью. Работе, разговору, смеху. Однажды на вечеринке, устроенной в честь дня рождения одного из продюсеров, Колин увидел, как она ела что-то вкусное – закатывая глаза и облизывая пальцы, а потом – как танцевала: раскрасневшаяся, счастливая, с летящими по воздуху волосами, со струйкой пота, стекающей в ложбинку между грудей и исчезающей в глубоком декольте. Колин вдруг подумал, что очень хотел бы узнать, как эта женщина, которая так ест и так танцует, может заниматься любовью. Эта мысль обдала его жаром. С тех пор, как он познакомился с Ливией, ни к одной женщине его не влекло с такой силой. А за последнее время он вообще забыл, каково это – хотеть чего-то по-настоящему.
Но Скарлетт он хотел. Не просто желал как женщину, хотя она была самим воплощением секса. Он хотел её присвоить, вобрать в себя, ему казалось, что, коснувшись её, он возьмёт себе частицу её огня. Он хотел снова почувствовать, как это – быть полным жизни, и он уже начинал ощущать это, всего лишь смотря на неё,– он наслаждался самим своим влечением к ней, его силой, естественностью, и тем, как оно постепенно порабощало его разум, взывая к каким-то глубинным инстинктам. В одном этом желании было больше жизни, чем во всём его каждодневном существовании – в нём было что-то от птиц, перелетающих через океан без карт и астролябий, от цыплят, ломающих скорлупу, чтобы выбраться в огромный мир, от листьев, изнутри пронзающих почки, от одуванчиков, которые, несмотря на слабость своих тонких стебельков, разрушают даже асфальт, чтобы пробиться наружу.
Когда один из операторов, весь вечер пожиравший Скарлетт глазами с расширенными зрачками, пригласил её на танец, Колин почувствовал, как красная пелена падает ему на глаза. Давно он не чувствовал такой ярости, такой ревности (причём не то чтобы он имел хоть какое-то право ревновать), и такого желания макнуть другого человека головой в унитаз. Но когда Скарлетт, не протанцевав с оператором и пары минут, сама подошла к нему и, смеясь, потащила за собой на площадку, расчищенную для танцев, Колин почувствовал такое звериное торжество, что сам слегка растерялся. Она его выбрала! Он так привык сам выбирать себе женщин – благо, вокруг него их всегда было много, так привык, что может взять любую, которую захочет, что почти забыл, как это бывает, когда выбирают тебя.
- Бедный Джон, - шепнул он ей на ухо, краем глаза косясь на оператора, который с потерянным видом пил стакан за стаканом у стойки. – За что вы с ним так, а, Скарлетт?
Ему доставляло удовольствие произносить вслух её имя, хотя оно не создано было для тягучего шёпота в полумраке. Оно рвалось изнутри, как язык пламени из пасти дракона, как горячая лошадь с привязи, живое, свободное, похожее на пробку, одним движением выдернутую из горлышка бутылки, и на пенистую струю шампанского, бьющую в потолок, на поцелуй, взятый насильно, и на немедленно следующую за ним звонкую пощёчину.
- У него не было шансов, - фыркнула Скарлетт и, почувствовав у своего уха её горячее дыхание, Колин почти бессознательно сжал руки на её талии, крепче прижимая её к себе. – Он называет меня О’Хара и думает, что это жутко остроумно. А я просто ненавижу «Унесённых ветром»!
Хотя со времени выхода в свет «Гордости и предубеждения» в ту пору прошло уже около пяти лет, Колин понимал её, как никто. Но всё-таки спросил:
- Почему? – просто чтобы прижаться губами к её уху и вдохнуть запах её волос.
- Меня действительно назвали в честь Скарлетт О’Хара, - призналась она. – Моя мать обожала эту книгу. И я прочитала её, ещё когда была совсем девочкой. И была страшно разочарована. Мне ужасно нравился Эшли, и когда Скарлетт вышла за этого урода Батлера, я была просто вне себя. Я была ужасно зла на мать за то, что она дала мне имя в честь женщины, сделавшей такую глупость.
- А я думал, все женщины без ума от Ретта Батлера, - хмыкнул Колин.
- Только не я! – независимо встряхнула она волосами.
Существуют вещи, к которым нельзя быть по-настоящему готовым. Более того – никогда нельзя знать заранее, как ты отреагируешь, если они случатся с тобой. Например, люди, думая о возможной смерти своих близких, могут лишь воображать, как они поведут себя в таком случае, а реальность зачастую преподносит сюрпризы. Люди, думающие, что никогда не смогут утешиться, порой встречают новую любовь за ближайшим поворотом. А те, которые считали, что отлично справятся и смогут начать новую жизнь, наоборот, к своему удивлению обнаруживают, что никак не могут оправиться. Тот, кто полагает, что прекрасно сможет сохранить печальное достоинство на похоронах, иногда внезапно начинает рвать на себе волосы и бросаться на гроб. А тот, кто ожидает от себя безутешных рыданий, наоборот, не может выдавить ни слезинки.
Колин всегда думал, что, если он изменит жене, то будет чувствовать себя ужасно. Он даже как-то раз написал рассказ о женатом мужчине, переспавшем с коллегой по работе, и страниц двадцать посвятил подробнейшему описанию его моральных терзаний. Кто-то из друзей тогда ещё хвалил его за психологическую достоверность.
Но проснувшись утром в своём номере (Скарлетт уже ушла), Колин чувствовал себя…нормально. На мгновение всё случившееся показалось ему сном. Но нет, соседняя подушка ещё хранила запах волос Скарлетт, на прикроватном столике лежала вскрытая упаковка с презервативами, и кроме того, он ощущал во всём теле ту приятную лёгкость, которую всегда испытывал наутро после хорошего секса. Да, он чувствовал себя не просто нормально, он чувствовал себя так, как будто выздоровел после долгой болезни. Небо за окном словно отмыли, и оно теперь казалось ослепительно-голубым, а не серым, каким оно было постоянно в последнее время. И кофе на завтрак он выпил с удовольствием, которого уже давно не чувствовал, – вся еда последние несколько недель казалась ему безвкусной. И когда вдруг позвонила Ливия (она редко звонила ему по утрам) – он был по-настоящему рад её слышать. Он вдруг понял, как сильно соскучился по ней.
- Я приеду завтра, - вырвалось у него. – Ужасно хочу тебя увидеть.
- Но Колин, - растерянно произнесла она. – А как же съёмки?
- Обойдутся пару дней без меня, - беззаботно сказал он.

[Инпу]

часть 17.2/?

Они тогда провели потрясающие уик-энд вдвоём. Это было так хорошо, как будто они снова перенеслись в те волшебные первые полгода после начала отношений. Всё случившееся казалось Колину каким-то наваждением. Он не понимал того Колина, каким был всего два дня назад. Он смутно помнил, что жизнь казалась ему пустой и бесцветной, но хоть убей не мог вспомнить – почему. Он помнил, что был готов поставить всё, что у него есть, на один вечер танцев и удовольствий. Сейчас это не укладывалось у него в голове. Он смотрел на Ливию, такую красивую и счастливую, и чувствовал, как в животе у него разливается тягучее тепло, и любовь, как прилив, волнами снова и снова окатывает его внутренности. «Я изменил ей, я переспал с другой женщиной», - повторял он про себя – и сам себе не верил. Это казалось чем-то немыслимым. Тому Колину, который сидел сейчас, развалившись на диване, смотрел на свою жену поверх книги, умилялся морщинке между бровей, которая всегда появлялась у неё, когда Ливия что-то внимательно читала, соприкасался пальцами ног с её тёплыми босыми ступнями, - этому Колину никто не был нужен, кроме восхитительно красивой женщины, сидящей напротив него. Этот Колин и представить себе не мог, что обманет её доверие. Да даже что просто посмотрит на какую-либо другую женщину.
Он помнил, что его голова в тот вечер была вполне ясной, что он прекрасно осознавал, что делает, но когда он ещё раз раздельно повторял про себя, что именно он сделал, ему начинало казаться, что он всё-таки был под кайфом.
Он даже не совсем понимал, что он нашёл в Скарлетт. То есть, он помнил то, что думал о ней в тот вечер (тем более, кое-что из этих мыслей, некоторые особенно удачные и поэтические обороты, он даже записал в специальный блокнот для набросков, который всегда носил с собой), но мысли эти, казалось, принадлежали кому-то другому. Он вдруг почувствовал себя человеком, потерявшим память и заново изучающим свою жизнь по каким-то разрозненным обрывкам и дневникам. И выяснившим, что тот человек из прошлого совершал поступки, на которые он считал себя неспособным.
И ещё – ничего не изменилось. Это удивляло его больше всего. Не только мир не рухнул ему на голову, но даже плед на диване в гостиной остался таким же мягким, а улыбка Ливии – такой же пленительной.
У него был один знакомый, его ровесник, женившийся сразу после колледжа. Так вот, у него уже лет семь имелась постоянная любовница, с которой он проводил не меньше двух-трёх дней в неделю. Его жена до сих пор ничего не знала. И Колин, наблюдая за его жизнью со смесью любопытства и лёгкой брезгливости, никогда не мог понять, как ему удаётся столько лет вести подобную двойную жизнь, и не сойти при этом с ума. Тем более, что человеком тот, в общем, был совсем не плохим. Теперь он, кажется, начинал понимать.
С ума, видимо, сходят только те, кто пытается в рамки одной своей жизни уместить сразу две. Тогда-то и начинается шизофрения. Человеку, который всерьёз пытается убедить врачей, что в мире есть место космическим роботобелкам с синими лазерами, превращающими ядра орехов в плутоний, прописывают нейролептики. Человеку, у которого хватает здравого смысла по утрам ходить на работу, выбирать не противоречащий правилам приличий оттенок галстука, разговаривать с коллегами о ценах на нефть и гольфе, а в личную Нарнию, населённую роботобелками, погружаться исключительно в свободное время за закрытыми дверями, обычно удаётся сохранить оба мира для себя.
Конечно, на поддержание должного уровня секретности приходится тратить определённые усилия, служить в разведке и играть в кино, но если человек не хочет этого делать – рано или поздно ему придётся затратить куда больше усилий, и он рискует разрушить при этом не только какую-то одну из своих жизней, но обе сразу. Потому что, при отсутствии таланта стрелочника, обеспечивающего двум поездам возможность для маневра, они непременно встречаются, и за этим как раз и следуют все эти мелодрамы, истерики, шантаж детьми и прочие вещи, которых любой настоящий джентльмен, находящийся в одном из углов любовного треугольника, стремится всячески избежать.
Кроме того, если человек позволяет двум своим жизням столкнуться и хочет во что бы то ни стало вернуть себе цельность, ему приходится также иметь дело с тем фактом, что он ведёт себя, как скотина. Но если две его жизни идут параллельно друг другу, моральные терзания просто не имеют смысла. Он может вести себя благородно в каждой из них в отдельности.
И вот, разделив две свои жизни и запараллелив их, человек обнаруживает, что у него, как у Доктора Кто, два сердца.
Колину всегда было интересно, как Доктор живёт с двумя сердцами. Хорошо, если они бьются в унисон. А что, если сердце по левую сторону влюбится в одну женщину, а сердце по правую – в другую?
Правда, когда он послал фотографию Скарлетт Стиву, тому самому своему знакомому с женой и любовницей, тот в ответ отправил ему фото Ливии с припиской: «Найди 10 отличий». И ещё там было что-то про шило и мыло. Только после этого Колин заметил очевидное, раньше он об этом как-то не думал, – обе женщины были яркими брюнетками с крупными и красивыми чертами лица и манящими тёмными глазами.
Несмотря на советы Стива, утверждающего, что в семейной жизни есть только два правила – не изменять жене и, если всё-таки изменил, не признаваться, - Колин всё-таки тогда рассказал всё Ливии. И был потрясён её реакцией даже больше, чем своей собственной. Он был готов ко всему – даже к тому, что она скажет ему немедленно собирать вещи. Такое развитие событий его совершенно не устраивало, но он бы это понял. Она же, подняв на него свои прекрасные тёмные глаза и нахмурившись, совершенно спокойно спросила:
- Ты хочешь развода?
Колин в изумлении уставился на неё.
- Разумеется, нет, - ответил он поспешно.
Ливия приподняла брови.
- И зачем ты тогда вообще мне всё это рассказал?
Колин стоял перед ней, молча кусая губы. Он хотел было сказать, что его замучила совесть, но это было бы неправдой. Его мучило как раз то, что совесть его не мучила. Но это, в конце концов, были исключительно его проблемы. И тут Ливия вдруг улыбнулась и, тряхнув волосами, непринуждённо сказала:
- Хотя, конечно, приятно знать, что ты снова выбрал меня, даже после трёх лет брака.
Колин уставился на неё. Она улыбалась слегка иронично, но при этом торжествующе. Колин всегда завидовал этой её уверенности в себе. Уверенности, которую, казалось, ничто не в силах было поколебать. Даже к этой ситуации она отнеслась не как к чему-то, что унижает её, а как к лишнему подтверждению своего превосходства.
Он всегда считал, что его жена – необыкновенная женщина. Единственная в своём роде. И никто не может даже сравниться с ней.
Просто иногда…ему нужно было напомнить себе об этом. И это как раз был тот самый случай.

[Инпу]

часть 17.3/?

* * *
Когда Ливия Джуджолли вышла замуж за Колина, ей было двадцать восемь. И она всегда считала, что только этот факт позволил её матери, скрепя сердце, смириться с этим браком.
Ливия очень любила свою мать, та была прекрасным человеком, но идеи феминизма совершенно не были ей близки. Традиционная роль жены и матери, по её мнению, была пределом мечтаний любой женщины.
«Разумеется, я понимаю, что некоторые женщины вынуждены работать, если их мужья не могут как следует обеспечить семью, - говорила она. – Но _хотеть_ работать, когда в этом нет никакой необходимости? Этого я не могу понять. Разве мало возни с мужем, домом и детьми? Я иногда так устаю за день, что с ног валюсь».
В своё время Ливия часто спорила с ней об этом. «Некоторые женщины, - возражала она, - хотят чего-то большего, чем целыми днями вытирать пыль, готовить обеды и ублажать мужа».
«Ну, да, - усмехалась мать, - и дома у таких женщин всё время грязно, дети сидят голодными, а муж задумывается о том, зачем он вообще женился».
В глубине души она считала, что женщина, не вышедшая замуж до двадцати пяти, должна считаться безнадёжной старой девой. В молодости, рассказывая ей о своих профессиональных успехах, Ливия всегда читала в её глазах: «Что ты делаешь? Почему ты тратишь время на эту чушь? Лучше бы мужа искала». Правда, если мать начинала говорить об этом вслух, Ливия прибегала к запрещённому приёму – напоминала ей о тёте Джине. Услышав это имя, мать поджимала губы и махала рукой.
Тётя Джина была двоюродной сестрой матери Ливии. Будучи настоящей красавицей, она при этом имела спокойный и уравновешенный характер, всегда хорошо училась и никогда не доставляла своим родителям никаких хлопот. Они гордились тем, что так хорошо её воспитали и были уверены, что она, когда придёт время, отлично исполнит своё женское предназначение – найдёт себе хорошего мужа и нарожает им кучу внуков. Замуж Джина действительно вышла очень рано – ей не было и двадцати. Муж её тоже придерживался вполне традиционных взглядов на семью, и она одного за другим родила ему четверых детей. Казалось, всё в её жизни было прекрасно – у них был большой красивый дом, две машины, муж её зарабатывал вполне прилично, и все её дети росли здоровыми, крепкими малышами. Соседи и родственники полагали, что она сделала удачный выбор и вовсю вкушает радости материнства.
Однако в один из ясных июньских дней двадцатишестилетняя Джина вышла из своего красивого дома и пошла по улице в направлении городской площади. Прогуливающиеся там друзья семьи видели, как она села на мотоцикл позади какого-то патлатого байкера, и они уехали в неизвестном направлении. С тех пор о тёте Джине никто ничего не слышал.
Не то чтобы Ливия считала, что тётя Джина поступила правильно. В конце концов, четверо её детей остались без матери, а муж был глубоко потрясён и раздавлен этим внезапным бегством. Но иногда она её понимала. Порой Ливия думала о том, что в конечном итоге, несмотря на тот бунтарский дух, который в пору её юности так беспокоил её семью, она стала такой же, как её мать. В конце концов, она посвятила свою жизнь мужу и детям, отложив в долгий ящик все свои профессиональные амбиции. Кое-что она, правда, всё-таки сделала, но даже она сама не могла относиться к этому всерьёз. Это было как…вышивание. Или скрапбукинг. Или…чем ещё там занимаются почтенные матери семейства в редкие свободные часы? Она никак не могла понять, как то, чему она когда-то хотела отдать все свои силы и способности, то, что вдохновляло её и манило радужными перспективами, перешло в разряд хобби.
Нет, не то чтобы Ливию не устраивала её жизнь. Она обожала своего талантливого мужа, имела полное право гордиться своими прекрасными сыновьями, и никому бы в голову не пришло назвать её неудачницей…но иногда она с тоской провожала взглядом проносящиеся мимо мотоциклы. Возможно, это было что-то генетическое.
Вероятно, именно из-за истории с тётей Джиной мать никогда чересчур не давила на неё темой замужества. Она, сделав свои выводы из того случая (хотя никогда бы в этом не призналась – вслух она всегда осуждала тётю Джину и её безответственный поступок), молча позволила дочери «перебеситься». Хотя в определённый момент она уже начала беспокоиться, что этот период чересчур затянулся. И тут появился Колин.
Когда он пришёл просить согласия её родителей на брак, Ливия думала, что мать будет счастлива, что её непутёвая дочь, наконец, решила остепениться. Однако та, пока Колин разговаривал в кабинете с отцом Ливии, вместо того, чтобы выразить свой восторг, спросила дочь, хорошо ли она подумала.
- Разве тебе не нравится Колин, мама? – спросила Ливия с обидой. – Разве это не то, чего ты для меня хотела?
- Я хотела для тебя счастливой и спокойной жизни, - ответила та.
- Ты считаешь, Колин не сможет мне этого дать? – нахмурилась Ливия.
Мать, помолчав какое-то время, с неохотой сказала:
- Понимаешь, солнышко… Он мечтатель.
И снова замолчала с многозначительным видом, как будто это всё объясняло. Ливия уставилась на неё с удивлением.
- Ты хочешь сказать, он недостаточно практичен? – спросила она. – Но ведь он не из тех, кто проводит жизнь в бесплодных мечтах. Он уже успешен, и я уверена, что будет ещё более успешным. Он воплощает свои мечты в жизнь.
- Но от этого он не перестаёт быть мечтателем, - возразила мать. Ливия ощутила вспышку сильного раздражения. Этот тон Йоды, наставляющего юного падавана, всегда бесил её до крайности.
- Что ты имеешь в виду, мама, можешь объяснить толком?
- Он никогда не успокоится. Мечтатели не могут смириться с тем фактом, что их мечты уже осуществились.
Ливия начинала понимать. И крохотный уголёк беспокойства, до того досадливо тлевший где-то в глубине её души, взметнулся жарким пламенем к самому горлу, словно костёр, в который плеснули бензина. Но она только глубоко вздохнула и независимо выставила вперёд подбородок, воображая внутренний огнетушитель и щедро поливая пеной недовольно шипящие языки пламени. Небольшой страх будущего – это нормально. И она никому не позволит раздуть его и поколебать её уверенность в Колине.
- Он – то, чего я хотела всю жизнь, - сказала она спокойно. – И я знаю, что я – то, чего хотел он.
- Об этом я и говорю, - мягко сказала мать, почувствовав холод в её голосе. – Даже найдя тебя, он всё равно не сможет прекратить искать.
Однажды, будучи ещё юной девушкой, Ливия прочла одну сказку. В ней рассказывалось о храбром рыцаре, у которого был огненный меч в золочёных ножнах. И это меч периодически раскалялся добела и начинал жечь ногу рыцаря, побуждая того отправляться на поиски приключений. Рыцарь считал, что этот меч – божественная рука, ведущая его по дороге его судьбы. И вот однажды он подошёл к башне, где томилась принцесса, победил дракона и разбудил девушку поцелуем. Они поженились и счастливо зажили вместе.
И тут-то, казалось бы, сказке самое время закончиться, но проблема была в том, что меч рыцаря никуда не делся – и продолжал по-прежнему невыносимо жечь его правое бедро сквозь ножны, заставляя отправляться на подвиги и спасать всё новых и новых принцесс. Но его жена, к счастью, оказалась женщиной умной и сразу поняла, что он за человек и куда может завести его этот огненный меч. Она отправилась следом за ним, меняя платья, подкупая драконов и разбойников и представая перед своим мужем каждый раз в новом обличье, так что он, думая, что спасает разных девушек, на самом деле всякий раз спасал её.
Вспомнив об этом, Ливия улыбнулась своей матери и сказала:
- Ну, значит, он будет находить меня снова и снова.
Но с тех пор глубоко в её сердце поселилось беспокойство.
Её брак оказался очень счастливым, но, с каждым днём узнавая Колина всё ближе, Ливия понимала, что её мать была права. Он был мечтателем. А мечтатели не могут быть счастливы долго, вся их суть в том, чтобы только бесконечно искать счастье. И рано или поздно (но скорее рано) должен был наступить день, когда их счастливая жизнь покажется ему серой и обыденной. И появится новая мечта. Новая женщина.

[Алура]

Инпу, еще не читала, но боже, ПРОДА ЖЕ

[Chasmosaurus]

Инпу, спасибо за продолжение...
и черт, теперь как-то за всех тревожно...

[Инпу]

часть 17.4/?

Когда Колин отдалился от неё, стал замкнутым и раздражительным, она решила, что это произошло. Несколько бесконечных недель, будучи вдали от него, она не находила себе места, ожидая, что вот-вот он расскажет ей о своём романе, и ей придётся что-то с этим делать. Ливия по характеру была человеком энергичным и волевым, но в тот период она целые дни проводила на диване в гостиной, погружённая в какую-то апатию, бездумно листая телеканалы.
Когда он внезапно решил приехать, она испугалась. Она почувствовала, что он, наконец, решил рассказать ей всё. Но когда он приехал, она поразилась произошедшей в нём перемене. Это был тот Колин, в которого она когда-то влюбилась без памяти, счастливый и полный сил, готовый носить её на руках. Ей было стыдно за то, что она думала о нём. В конце концов, говорила она себе, у всех бывают трудные периоды, слава Богу, этот, наконец, закончился.
А потом, когда он признался ей в том, что накануне своего возвращения переспал с какой-то женщиной, Ливия вдруг почувствовала, как внутри неё каменеет что-то живое и мягкое. И с каким-то отстранённым удивлением услышала свой голос, произносящий спокойные, полные достоинства слова.
…Когда-то давно, когда она ещё жила с родителями, в гости к ним пришла подруга матери, тётя Тереза. Выглядела она ужасно, и из её сбивчивых объяснений, вперемешку с рыданиями, стало понятно, что она только что узнала, что муж ей изменяет. Они с матерью разговаривали на кухне, за закрытыми дверями, но Ливия, сидя в соседней комнате, всё равно всё слышала.
- Полгода, понимаешь, полгода! – рыдала тётя Тереза, клацая зубами о бокал с вином, предложенный ей матерью. – Шесть чёртовых месяцев он спал с этой шлюхой, а я даже ничего не знала об этом!
- Но ведь это доказывает, Тереза, что ничего ужасного не произошло, - услышала Ливия голос матери. Тётя Тереза, видимо, была так потрясена этими словами, что на минуту даже перестала плакать.
- Ты что, издеваешься надо мной? – произнесла она высоким, пронзительным голосом. – Я немедленно подам на развод!
- Бог с тобой, Тереза, - сказала мать строго. – Что за глупости ты говоришь? Я понимаю, ты сейчас расстроена, но у вас же трое детей, что ты им скажешь?
Тётя Тереза ответила на это соображение новым взрывом рыданий.
- Ну, подумай сама, - успокаивающе продолжала мать. – Если ты не заметила никаких перемен, значит, он по-прежнему любит тебя.
От этого неожиданного вывода даже у Ливии, прислушивающейся к разговору, отвисла челюсть. А мать между тем развивала свою мысль:
- Разве он меньше стал заботиться о тебе?
- Нет, но… - всхлипнула тётя Тереза после некоторой паузы.
- Разве у вас ухудшился секс?
- Наоборот, стал лучше… Я ведь с тех пор, как появился младший, почти забыла, как он выглядит без штанов. А тут вдруг всё снова стало, как раньше.
- Вот видишь, - произнесла мать. – В конце концов, «измена» - от слова «изменение». А если в ваших отношениях ничего не изменилось к худшему, а напротив, стало лучше, то разве это не значит…
Тут Ливия почувствовала, что её мутит, и ушла к себе в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Она не слышала, как ушла тётя Тереза, но их с мужем брак, насколько Ливия знала, продолжался до сих пор.
Ливии в ту пору было лет пятнадцать-шестнадцать, и подобные соображения не укладывались у неё в голове. Она тогда, помнится, списала всё на то, что её мать была категорической противницей разводов, но всё её существо восставало против такого отношения к этому вопросу. Она тогда ещё подумала, что, если вдруг когда-нибудь узнает об измене мужа, тот немедленно получит пинок под зад, и все его вещи полетят с балкона.
Теперь она не могла понять, когда успела превратиться в женщину, реагирующую на известие об измене мужа с таким хладнокровием и не видящую в этом не только конца света, но даже и конца брака. И как её кипучая итальянская кровь, пропитанная солнечным жаром, заставляющим асфальт на улицах Рима плавиться так, что в нём увязают шпильки гуляющих модниц, могла створожиться в это подобие лондонского тумана.
Она никому никогда не рассказала об этом случае. И о последующих тоже. Даже матери. От матери она вообще отдалилась – то ли не могла простить ей её правоты, то ли не хотела, чтобы та каким-то образом догадалась, что была права. Ливия всегда была гордячкой. Она никому не могла позволить жалеть себя. Даже самой себе. Возможно, в этом и было всё дело.
Слава Богу, Колин больше не рассказывал ей о своих параллельных романах. Да в этом, в общем-то, и не было особой необходимости. Всегда повторялась одна и та же история: Колин на какой-то период впадал в некую меланхолию, и Ливия понимала, что вот-вот должна появиться новая женщина. Она появлялась, потом исчезала, и Колин становился прежним – бодрым, пробуждённым, счастливым. Ливия почти всегда могла безошибочно указать на неё. Колину нравился всегда один и тот же тип женщин, и все они в большей или меньшей степени напоминали её саму. Иногда Ливия думала, что он действительно продолжает искать её, даже найдя.
Когда Колин внезапно появился на пороге их дома, хотя должен был со скучающим выражением лица уделывать силы зла на съёмочной площадке с помощью зонтика , Ливия даже усмехнулась про себя. «Интересно, кто?» - спросила она себя, мысленно перебирая коллег Колина по этому фильму, с которыми она была знакома и о которых он ей рассказывал. Среди тех, кого она могла вспомнить, ярких брюнеток было не так уж много. Может, та азиатка с протезами? Она вроде в его вкусе.
С другой стороны, не то чтобы Ливии действительно хотелось знать это наверняка.
Правда, чем дальше, тем больше она начинала сомневаться в своих выводах. Колин выглядел подавленным и усталым, он сильно похудел и словно бы постарел. Правда, он, как всегда, с удовольствием возился с сыновьями, которые были просто на седьмом небе от счастья и взахлёб рассказывали ему о школе, спортивных успехах, пройденных уровнях в видеоиграх, а Лука даже спросил у него совета относительно Люси О‘Брайан, о которой бредил вот уже пару недель, то есть целую вечность.
- Понимаешь, папа, - говорил он, - она сказала Элен Вудвордс, что ей нравлюсь я, а Бет Уилсон утверждает, что своими ушами слышала, как Люси говорила, что хочет, чтобы Энди позвал её погулять…
- Подожди, - прервал его Колин. – Энди Роджерс? Твой лучший друг?
- Ага. Самое смешное, что Энди тоже без ума от Люси, и я понятия не имею, как мне быть с этим.
- Ну, ведь в любви каждый сам за себя, сынок, - серьёзно произнёс Колин, одними глазами улыбаясь жене.
- Вот я тоже так подумал, - кивнул Лука. – Но всё-таки мне не хочется быть свиньёй, ведь Энди мой друг…
- Дилемма благородного человека, - кивнул Колин.
- Так вот, - продолжал Лука, - Энди сказал мне, что если выяснится, что Люси нравлюсь я, он уйдёт с дороги, и я, конечно, сказал ему то же самое… Теперь проблема в том, чтобы выяснить, кто же всё-таки ей нравится на самом деле.
- А просто спросить – не вариант? – поинтересовался Колин.
Лука закатил глаза, поражаясь его наивности.
- Так ведь в этом всё и дело! Она всем говорит разное! Джимми Кэллаган даже как-то сказал, что она… - он осёкся и кинул виноватый взгляд на Ливию. – Я не могу повторить это слово при маме, но я за это дал ему в нос.
- Полагаю, он вполне этого заслуживал, - одобрил это решение Колин. – Настоящий мужчина не может стерпеть, если кто-то подвергает сомнению добродетель его возлюбленной.
Лука почесал в затылке.
- Вот и я так подумал. Ну, не совсем этими же самыми словами, но что-то навроде этого. У меня прям кулак зачесался.
Обсуждение вероломной Люси О’Брайан затянулось на целый вечер. Ливия в глубине души считала её обыкновенной бессердечной кокеткой и полагала, что Джимми Кэллаган – ещё один разочарованный поклонник – был не так уж не прав, назвав её тем самым словом, которое её сын не мог повторить вслух при матери. Но у Ливии хватало такта держать свои соображения при себе.
- Ну, а ты, Маттео? – спросил Колин своего младшего сына. – Никаких вопросов насчёт девочек?
Маттео поморщился.
- У меня нет времени на эти глупости, - сказал он с достоинством. – Все мои силы уходят на прокачку героя. Орки совсем офигели в последнее время.
Когда они собирались ложиться спать, Колин задумчиво улыбался.
- Мой сын – участник любовного треугольника, надо же! – сказал он в пространство. – Поверить не могу.
- Вот посмотришь, эта Люси О’Брайан разобьёт ему сердце, - фыркнула Ливия. – Девчонке нет ещё и четырнадцати, а у неё уже все замашки роковой женщины.
- О женщины, вам имя – вероломство! – отозвался Колин.
- Вот-вот, примерно это о ней и пишут в мужском туалете, - заметила Ливия. – Ну, если немного перефразировать.
Колин засмеялся.
- Хорошо, хоть сердце Маттео пока свободно, - сказал он.
- Иногда я сомневаюсь, кто из них на самом деле старше, - покачала головой Ливия. – У Маттео в тысячу раз больше здравого смысла. Его заботят по-настоящему важные вещи. Орки, манна, новые уровни…
- Весь в тебя, - улыбнулся Колин.
- А Лука – в тебя, - не осталась в долгу она. – Такой же романтик в душе.
Некоторое время они помолчали. Наконец, Ливия не выдержала.
- Что-то случилось?
Колин ответил не сразу.
- Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
- Ты выглядишь задумчивым. Проблемы на съёмках?
- Что-то вроде того, - медленно проговорил Колин. – Так, сделал одну глупость.
- Расскажешь? – спросила Ливия, видя, что он не торопится продолжать.
- Думаю, ты не хочешь знать, - сказал Колин, внимательно глядя на неё.
Лицо Ливии осталось таким же спокойным, как всегда. Но в глазах всего на мгновение отразилось какое-то странное выражение. Как будто что-то прихлынуло к ним изнутри – и тут же убралось обратно. Это было так, как будто ты стоишь на улице и, подняв голову, смотришь вверх на освещённое окно. И вдруг на одну секунду к нему изнутри прижимается в беззвучном крике распластанное, жуткое чёрное лицо – и тут же исчезает.
Колин потряс головой. Взгляд Ливии был светел и спокоен. Его вдруг посетила странная мысль, что на самом деле он совсем не знает собственную жену.

[Chasmosaurus]

ооооох...

[Инпу]

Автор просит у всех прощения за то, что так долго от него не было ни слуху, ни духу. Но зато сегодня - солидный кусок) Надеюсь, это послужит мне небольшим извинением.

Molly_Malone,
Спасибо) Душевных терзаний, думаю, будет ещё порядочно)

Taro Amoretti,
Ага, а автор ещё и пропал куда-то)) Спасибо, рада, что понравилось. Марк и Софи пока немного заброшены, но скоро, надеюсь, снова выйдут на сцену)

F*cking Princess,
Приятно видеть тебя здесь)

Павлино,
Надеюсь, удовлетворила ваше любопытство, хотя бы отчасти)

Fellande,

есть в Ферте что-то от философа)

Да, и очень многое. Я постоянно помню, что он у нас ещё и писатель, всё ждала, когда представится возможность как-то об этом упомянуть.

Насчёт Колина и слонов. Очень всё-таки любопытные у тебя рассуждения.
Он не хочет докапываться. По-моему, мало кто способен, отдавая себе полный отчёт в том, что это"то самое", отказаться от этого из трусости. Люди в таких случаях стремятся обесценить, как лиса, которая, понимая, что не может допрыгнуть до винограда, начинает убеждать себя, что виноград наверняка невкусный.
Насчёт того, что Колин считает, что всё знает, - это очень точно. Да, в глубине души, умудрённый своим богатым жизненным опытом, именно так он и считает. И он действительно знает очень многое. Но не всё) А гордыня, как известно, до добра не доводит))

Спасибо тебе. Надеюсь, новая часть понравится.


Arli_n_di,
Реал неумолим( Боюсь, выкладки теперь будут редко(

Алура,
Надеюсь, не разочаруетесь)

Chasmosaurus,
Всё плохо?

[Алура]

Инпу, все новые и новые грани появляются
Это очень здорово и интересно

[КЁШ ПЕРЕДАСТ]

господь
никогда не думала, что мне будет так интересно читать про семейную жизнь колина ферта.
охуеннно, автор, охуеннно.

[Iren]

Инпу, спасибо!!!! Хороший, серьёзный кусок!

[Chasmosaurus]

Всё плохо?

- Инпу, всё УЖАСНО... теперь жалко вообще ФСЕХ...

[LiaBatman]

Какая потрясающая Ливия! Спасибо большое!!!
А Скарлетт! Вы её так описали, что я вместе с Колином её захотела!

[Loreleia]

Инпу, ураа! Какое замечательное продолжение!
Спасибо вам за мудрую женщину Ливию! Она у вас такой живой получилась и настоящей. Я за нее переживала.
Колин такой Колин. Актеры - изменчивые люди, им по призванию положено, и очень интересно читать про человека. который эту свою сторону отрефлексировал уже давно, с одной стороны, а с другой - такой неожиданный сюрприз. Похудеешь тут.

[Инь Ян]

Ох, как все разрастается, сколько подробностей, характеров! Инпу, вас стоит ждать, каждой новой выкладки!

[стотыщ проблем]

Ох мама. Чем длиннее экскурс в характеры участников, тем острее понимаешь, насколько сложный переплет вырисовывается.
Инпу, это потрясающе, я готов молиться, чтобы вас не отпускало х)

[Полосатый Фредерик]

Инпу, охохоох, автор, пошто вы так прекрасны-то.... но что-то теперь прямо ощущение, как перед грозой. Ох, с нетерпением жду продолжения. Так переживаю.

[silverspoon]

Бггг, Колин настолько мечтатель, что даже не подозревает, насколько палится своими внезапными возвращениями.

[Molly_Malone]

Инпу, спасибо за такое шикарное продолжение!
Специально не бросилась читать сразу, а отложила на потом, когда будет удобно. Потому что этот текст словно шикарный дессерт, его надо есть медленно и смаковать каждый кусочек!
Очень интересно раскрылся Колин. Но за Ливию я вам в ножки готова кланяться! Удивительная женщина!
Ощущаю какое-то душевное родство с ней, или у меня кризис среднего возраста?

[#Lexi#]

Инпу, охохох автор! по ходу теперь у Колина все серьезнее, нежели было со Скарлетт и другими брюнеточками.. с нетерпением жду продолжения!!

[nanotasha]

вот это прода так прода! какие же они все у вас потрясающие

[Fellande]

Инпу, новая часть мне зашла как-то особенно. То ли она настоялась, то ли... я
Замечательные женские образы, что мимолетная Скарлетт и мать Оливии, что сама Оливия) Это какой-то золотой фонд, в каждой - свой характер и своя привлекательность. И каждая четко выполняет задуманное, ярко и ничего лишнего.
Каждая новая прода отправляет мои шаттлы в собственный космос. Я читаю - и думаю о своей жизни, мигом приходят аналогии, воспоминания о людях, которые поступали так же. А еще я пускаюсь гулять по лабиринтам чужих мыслей. Вот - два взгляда на измену, Колина и его жены. Они разные. Он мужчина, она женщина. Колин думает о себе и своей Вселенной, а она - о семье, маме и собственных смутных надеждах и подозрениях. И у каждого свой советчик - мама или друг, изменяющей жене.
Мне, в целом, все зашло на 200%, но особенно - тот момент, где мы глазами Оливии видим, насколько в этот раз все по-другому. Колин не подзарядившийся и не нашедший вновь свою жену, он:

выглядел подавленным и усталым, он сильно похудел и словно бы постарел

.
И когда думаешь, что Тарон - это... ОНО, то хартвин в моей голове устраивает вечеринку похлеще уровня Валентайна.
Я уверена, что Оливия - та, кто увидит слона и поймет, что это именно он. И мне интересно, что она сделает с этим знанием.
Кстати, спасибо за мальчиков Колина, коварную Люси и обнаглевших орков - все они равно прекрасны
Чем больше читаю это исполнение, тем дальше, по ощущениям, мы уходим от Кингсмана. Это исполнение приобретает тот общечеловеческий и глубокий масштаб, который ни эта заявка (да простит меня заказчик), ни в целом мир фанфикшена не подразумевает. И читать становится непривычно и даже немного страшно. Потому что твое произведение не просто слишком похоже на жизнь, оно показывает вполне возможный вариант развития событий. От этого хорошо, упоительно и жутко. Потому что последствия у всего этого будут серьезные. Их буду ждать с прежним интересом
Как всегда -

[Инпу]

Исполнение №2, часть 18.1/?

***

- Ты что, меня избегаешь?
Этот голос, раздавшийся за спиной, заставил Софи подпрыгнуть от неожиданности.
- Я так и знал, что подобное начало произведёт должный эффект.
Софи повернулась. Марк стоял у входа в курилку, скрестив руки на груди и слегка облокотившись на стену.
- Знаешь ли, после стольких лет занятия нашим ремеслом начинаешь против воли питать склонность к некой театральности.
Софи молча смотрела на него. Она забыла о сигарете, тлеющей у неё в пальцах и, вдруг почувствовав ожог, с шипением затрясла кистью. Марк, одним шагом преодолев разделявшее их расстояние, быстро взял её руку и нежно поцеловал обожжённые кончики пальцев. От этой ласки, полной грусти и какой-то обречённости, Софи почувствовала, как у неё сжалось сердце. Она испытывала противоречивые чувства. Когда Марк так вёл себя с ней, она казалась сама себе лёгкой и хрупкой, как хрустальная статуэтка, и это было необыкновенное чувство. Ей хотелось продлить его как можно дольше, смотреть в эти глаза, в которых была страсть, сдерживаемая ради неё, и страх причинить вред. Смотреть и видеть дракона, накинувшего себе на шею в виде узды собственный хвост, и чувствовать свою власть. Слишком большое искушение для женщины. А с другой стороны – ей хотелось одним движением вырвать у Марка свою руку, и поцеловать его крепко и страстно, как бы говоря: я совсем не фарфоровая ваза, я могу выдержать всё, что ты хочешь сказать и сделать, твоя страсть не убьёт меня, я чувствую то же самое.
Она чувствовала и счастье, и головокружительное осознание собственной красоты и недоступности, которое словно отрывало её от земли, и одновременно раздражение на то, что он слишком осторожен с ней. Ей хотелось сказать: «Перестань. Я всего лишь женщина. Я не небесное создание. Разгляди во мне земную часть. Поцелуй меня. Решительно, так, как будто имеешь на это право». Ей хотелось сказать: «Продолжай. Продолжай смотреть на меня так, словно не можешь оторвать взгляд, и одновременно не чувствуешь себя не вправе прикоснуться». И ей хотелось продолжать стоять на месте, не двигаясь, и смотреть, будучи одновременно слишком счастливой и слишком несчастной.
Марк привлёк её к себе и обнял, она прижалась щекой к его груди, и он спросил:
- Это всё потому, что в «Двадцати вопросах» я признался, что не люблю Джойса? Так и знал, что не стоит тебе этого говорить. Это всегда создавало мне проблемы с девушками.
Софи тихо фыркнула ему в рубашку.
- Разумеется, всё дело в этом, - серьёзно ответила она. – Непримиримые противоречия, вышедшие на свет. И ладно бы только Джойс. Но импрессионисты-то тебе что сделали? А «Битлз»? Да ладно, все любят «Битлз». Я не встречала ни одного человека, который бы их не любил.
Марк улыбнулся ей в макушку:
- Так значит, я особенный?
Софи снова фыркнула.
- Короче, люди с такой разницей во вкусах… - продолжала она, немного поддевая носом его рубашку между пуговицами, чтобы говорить, касаясь губами его кожи. Марк вздрогнул, крепче прижимая её к себе. – В общем, на одном сексе далеко не уедешь.
- А зачем нам далеко? – спросил Марк, целуя её волосы.
Софи отстранилась.
- Я понимаю, что ты не имел этого в виду, - сказала она, закусив губы, - но тут ты прав. Далеко мы точно не уедем. Можно я сойду прямо здесь?
Она попыталась высвободиться из его объятий, но дракон уже сжал когти.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросил Марк спокойно. И от этого спокойствия Софи вдруг захотелось быстро сказать, что она совсем-совсем ничего не имела в виду, обнять его за шею и целовать, пока он не забудет об этом разговоре. Но она пересилила себя.
- Ты женат, - ответила Софи. – И у тебя есть определённые обязательства.
Марк сузил глаза. Рот его стал жёстким.
- Я даже не буду спрашивать тебя, зачем, в таком случае, ты вообще это затеяла, - сказал он с раздражением, - хотя вопрос, согласись, напрашивается.
- Я не думала, что это так далеко зайдёт, - глухо ответила Софи.
- Но сделала всё для этого.
Софи молчала.
- В любом случае, уже поздно, - сказал Марк. – Ты не можешь просто взять и сбежать.
- Почему нет? – дерзко спросила Софи. – Это вполне возможно, как выяснилось.
- Именно потому, что есть обязательства.
Софи вопросительно взглянула на него.
- У нас есть обязательства друг перед другом. Перед тем, что между нами происходит. У человека есть долг не только перед тем, кем он был и кем является, но и перед тем, кем он мог бы стать. Перед шансом, который ему даётся.
- Это звучит красиво и убедительно, - сказала Софи. – Но что бы ты ни говорил, то, что мы делаем, плохо. Хотя, может, это для тебя обычное дело?
- В каком смысле?
Софи набрала в грудь побольше воздуха. Тот вопрос, который она собиралась задать, даже ей самой казался чем-то, из ряда вон выходящим.
- Ты раньше изменял жене? – выпалила она, наконец, и даже зажмурилась от ужаса.
Она почти надеялась, что Марк запнётся, облизнёт губы, и пустится в рассуждения о том, что на самом деле можно считать изменой. Но он просто сказал:
- Нет, никогда.
И тут Софи почувствовала, как её захлёстывает злость.
- Да ладно! – воскликнула она. – Ну, конечно! Неужели ты ждёшь, что я в это поверю?
Вместо того, чтобы разозлиться в ответ, Марк только пожал плечами.
- Даже я изменяла своему парню! – сказала Софи.
- Это не то, чем стоит гордиться, - сказал Марк. В глазах его плясали смешинки. А потом он вдруг нахмурился: - Подожди, у тебя есть парень?
- Ну, бывшему парню, - с неохотой протянула Софи.
- Может, поэтому он и бывший? – невинно спросил Марк. За что немедленно получил тычок под рёбра.
- Поверить не могу! - начиная успокаиваться, Софи покачала головой. – Что, правда никогда?
Марк хмыкнул.
- Ты просто не представляешь, какое это преимущество. Благодаря этому я обыгрывал в «Я никогда не…» всех своих знакомых.
- Во что ты их обыгрывал? – растерянно спросила Софи.
- Ну, это такая игра, - объяснил Марк. - Мы в неё играли ещё в юности, и иногда сейчас, когда собираемся со старыми друзьями. Люди садятся вокруг стола и демонстрируют друг другу десять пальцев на руках. Один из них говорит какую-то вещь, которую он никогда не делал – например, «Я никогда не носил разные носки». И все игроки, которые это делали, загибают один палец. Выигрывает тот, у кого останутся разогнутые пальцы, после того, как все остальные выбудут. Обычно это тот, у кого самая скучная жизнь. Ну, и вот, представляешь, я говорю, что никогда не изменял жене – и практически выбиваю страйк. Разве я мог отказаться от этого?
- А сейчас что? – фыркнула Софи. – Будешь врать?
- Придумаю что-нибудь другое, - беззаботно сказал Марк. – На свете множество вещей, которых я никогда не делал. И других игр, кстати.
Софи покачала головой.
- Я не хочу, чтобы из-за меня ты… - она заколебалась, - чтобы из-за меня ты перестал быть таким хорошим человеком.
- У тебя комплекс совратителя? – хмыкнул Марк. Но Софи не улыбнулась, и он продолжил серьёзно: - Ты не сможешь заставить меня быть хорошим человеком насильно. Хорошие люди не испытывают того, что я испытываю к тебе, когда они женаты. Всё уже случилось. И это моя вина, а не твоя. И я теперь чувствую другой долг. Перед тобой. Перед собой. Перед этим.
Он наклонился и поцеловал её в губы.
- Ты не боишься, что кто-нибудь зайдёт сюда, пока мы здесь…выясняем отношения? – спросила Софи, когда поцелуй закончился.
- Эта курилка – волшебное место, - ответил Марк. – Сюда никто никогда не заходит, кроме тех, кто выясняет здесь отношения.
- Да ну? – скептически спросила Софи.
- Ну да, - кивнул Марк. – А ещё там снаружи у входа стоит Тэрон, он предупредит нас, если кто-то будет подходить.
Софи расхохоталась.
- Хороший мальчик, - продолжал Марк серьёзно. – Очень переживает за твою личную жизнь.
- А я за его, - кивнула Софи, погрустнев. – Мне кажется, его сейчас нельзя оставлять одного. Ему очень тяжело.
Марк задумался.
- Кажется, я знаю, что ему поможет, - сказал он, блестя глазами. Софи вопросительно приподняла брови. – Есть одно место, его держит один мой старый знакомый. Это испанский клуб фламенко. Его сын – тамошняя суперзвезда.
- Сын? – удивилась Софи. – Я всегда думала, что фламенко – женский танец. Все эти юбки с оборками, шали…
- Ты просто не видела Мигеля, - сказал Марк. Он отчего-то выглядел страшно довольным.
- И ты думаешь, танцы излечат Тэрона от меланхолии? – осторожно спросила Софи.
Марк улыбнулся.
- Вот увидишь. Хотя бы на один вечер – гарантированно. В этом месте невозможно пребывать в депрессии.
- Ну, хорошо, - хмыкнула Софи. – Раз уж ты советуешь. Мне уже и самой интересно.
- Приходи потом ко мне, - произнёс Марк тихо, крепче прижимая её к себе. – В любое время. Я купил отличный новый кофе, тебе должен понравится.
- Если я выпью кофе на ночь, то потом не смогу уснуть, - сказала Софи, глядя на него снизу вверх.
- И хорошо… - протянул Марк, наклоняясь к ней. Она замерла с закрытыми глазами. – Почитаешь мне Джойса. Вдруг я просто не распробовал его как следует?
Софи засмеялась и быстро приподнялась на цыпочки, целуя его в щёку, сладковато пахнущую гримом. А потом, высвободившись из его объятий, деловито достала из кармана телефон.
- Ну, диктуй адрес этого своего клуба.